Пятничные посиделки на песке: Юрий Горчинский. Продолжение

В первой части интервью Юрий Горчинский рассказал о периоде жизни до пляжного футбола. Сегодня мы продолжаем публикацию воспоминаний двукратного чемпиона мира о первых шагах в пляжном футболе, партнерах по сборной, первом чемпионате мира и, конечно, победах.

— Давай перенесемся в 2005-й год. Кто первый предложил тебе сыграть в пляжный футбол?
— Я сейчас даже и не вспомню, кто это был. Кажется, его имя Сергей, а звали все его Соломон. Фамилию точно сказать не смогу. Человеком он был серьезным, мы с ним часто везде играли, особенно во дворе. С детства всей спортивной школой по воскресеньям собирались на коробке в Строгино, с 10 утра до обеда рубились. Традиция потом перетекла и на студенческие годы. Однажды кто-то подошел и предложил поехать в Серебряный Бор. Причем я тогда уже жил в Ясенево и приезжал специально ради этого дворового футбола к ребятам в Строгино. Я спросил, что же там делать в Бору, а мне в ответ: "Там придумали пляжный футбол, погнали, попробуем поиграть". Я говорю: "Да вы что несете, какой пляжный футбол? Мне домой пора, у меня там дел полно". По сути, у меня времени-то не было, ведь я работал 5 дней в неделю, в субботу отправлялся в институт на учебу, а в воскресенье ездил на футбол и потом уже отдыхал после обеда. Многие, конечно, после наших баталий оставались на шашлычок, но меня всегда спасало, что я был за рулем. Тем не менее, как-то меня всё же затащили на пляжку.

Помню, что у меня в команде был Володя Павликов, Востриков. Я Ване из аутов и угловых 20-30 раз за игру накидывал, а он своими знаменитыми бисиклетами бил. Шкарин, Еремеев, Леонов еще играли за другие команды. Ерёму я тогда еще запомнил по длиннющим волосами до пояса. Мы смотрели на него, смеялись над прической, но были в шоке от его космической техники. Ну вот так всё и понеслось, обыграли в первом туре чемпионата Москвы "Лемон Пайп". Я с ходу два мяча забил, а потом удивился, что Леонов и компания поехали на Мальорку за сборную играть на Кубок Европы. Я их тогда никого не знал же еще. В этот момент появился Анатолий Дурсин (смеется). Он позвал меня на первый чемпионат России в Анапу (2005 год — Прим. BSRussia), сразу предупредив, что деньги можно заработать совсем небольшие, около 10 тысяч за победу. В итоге условия потом поменялись. В Анапе мы выиграли и приехали немножко богатыми людьми, 2000 долларов от спонсоров получили. Толя Дурсин тогда собирал ребят из всех команд: взял меня, Шкарина, Еремеева, Вострикова, Павликова, Серёгу Балабанова, сам встал в ворота. Плюс еще два молодых парня из Нижнего Новгорода поехали, спонсоры попросили их взять. Вот и вся наша команда. Поездка выдалась просто атас, дни рождения чуть ли не каждые сутки праздновали. Когда там были выходные, мы куролесили по полной. Но на финал собрались ответственно, причем играли почти без замен, вшестером.

— Как тебя отпускали в Анапу с работы?
— У меня как раз даты турнира с отпуском совпали. Я потом вернулся на работу и с порога заявил начальнику, что я — чемпион России. Нас ведь еще по НТВ-Плюс показывали, сам Виталий Мутко прилетал на открытие и закрытие, медали нам вешал. Сейчас порой нас так не освещают, как в том 2005 году. Очень было всё серьезно организованно, даже вечеринки игроков устраивали. В 2007 году тоже был нереальный ажиотаж, когда Кубок НТВ-Плюс провели.

— Твой первый чемпионат мира был уже в 2007 году. Голова не кружилась от такого быстрого взлета?
— У нас у всех кружилась в тот год! У меня отличная память, и я реально помню, как всё начиналось. Прошел Кубок НТВ-Плюс, после него нас оставили на сборы. Николай Николаевич Писарев позвал испанцев Роберто и Альфонса, их Амарелле посоветовал. Они нас гоняли, как коз (смеется). Перед каждой тренировкой устраивали нам кросс на 20 минут, мы тогда к этому просто не привыкли. Зато поняли, что физика — это наш конёк. Потом начался фестиваль, который продлился месяца полтора! Сначала Греция, где мы отобрались в Евролигу. Затем первый этап в Италии, где мы всех разнесли. Французов с ходу 4:1, потом Швейцарию 5:4, а в финале Португалию 4:3. Там люди не понимали, кто мы такие и откуда вообще взялись.

Оттуда мы поехали через два дня в португальский Алгарве, где дошли до финала, проиграли хозяевам. Дальше Тигне и третий этап. Вновь вышли в финал и обыграли Францию. Кантона был тогда в шоке от того, что мы три раза подряд приезжаем, пробиваемся в финал и бьемся с местными. Причем мы начинали всегда играть с кем-то из топовых команд, так как сами были новичками без какого-либо рейтинга. Четвертый этап был на Мальорке. Мы приехали туда с таким огромным отрывом. Став в Испании лишь седьмыми, всё равно заняли первое место по итогам четырех этапов. Через две недели поехали в Марсель отбираться на чемпионат мира.

В первом матче сыграли в основное время 7:7 с испанцами и уступили по пенальти. Следующий матч со Швейцарией — ключевой. Нам нужна только победа. Горим 0:2 после первого периода, а потом 8 им забили. После этой победы мы в таком состоянии находились, что оставшиеся матчи за малозначащие места играли просто на автомате. Никто не понимал, что происходит, это была сказка. Николай Писарев нас феноменально сплотил. Мы может тогда и играть особо не умели в пляжный футбол, где-то и правил не знали, но мы были настоящей командой. Николай Николаевич донес до нас, что мы попали в сборную и можем сыграть на чемпионате мира, выиграть его, стать известными людьми и свои карьеры поднять со дна.

Однажды он нам сказал следующее: "Мне всё равно, что вы будете делать. Можете пить, курить, всю ночь тусоваться на дискотеке. Но если вы на следующий день не выполните мою установку — из сборной сразу вылетите". И ты сразу понимаешь, что всё зависит от тебя. Поверьте, если кто-то из нас вечером мог позволить лишнего выпить, то на следующий день эти люди бежали всегда первыми. И я лично знал, что могу делать что угодно, никто мне ничего не запрещает, но завтра я должен быть лучшим на тренировке или в игре.

— Вы ведь уже тогда встречались с бразильцами и уступили им только по пенальти. За счет чего удалось показать такую игру?
— Нам ведь тогда надо было их побеждать в основное время. В Бразилии победить бразильцев, представляете? Мы начинали турнир против Мексики. Проиграли им по пенальти, Рустам Шахмельян не забил. Он потом и бразильцам не забил, мы его в конец списка бьющих задвинули, но очередь всё равно дошла. Для него тот выезд получился черным во всех смыслах, не только в футбольном (смеется). Кто знает и помнит, думаю посмеется, когда прочитает. После поражения от Мексики выиграли потом у Соломоновых Островов, а третий матч в группе был против хозяев. Мы пришли утром на стадион, а там уже полные трибуны, аншлаг сумасшедший. За 2-3 минуты до конца ведем 2:1. Никто не понимает, откуда взялись эти русские. Немного не дотерпели. Думаю, уже тогда бразильцы поняли, что у них появился еще один конкурент в пляжном футболе.

За счет чего мы так играли? Во-первых, у нас были две полноценные четверки, которые были отменно физически готовы. Мы неслись, боролись и постоянно менялись. Очень много тренировались, прошли два сбора в Сочи и один в Италии. Писарев нас так гонял, что порой на стул после занятий было больно присесть. Про его "фиорентину" все знают и помнят, сейчас и близко таких упражнений нет. Если кто-то сейчас решит ее дать, то половина команды развалится. И у нас тоже люди травмы получали, задние летели, боли были адские. Но мы верили, что все эти нагрузки дадут плоды. Во-вторых, у нас был отличный коллектив, который было сложно чем-то запугать. Друг за друга играли, не давали выдохнуть сопернику. Были такие матчи, что могли и втащить (смеется). Я всегда любил сыграть таким образом, чтобы сопернику было больно, но нарушения при этом судья не зафиксировал. Пожалуй, с 2007 года нас все начали уважать и бояться.

— Многие, говоря о сборной России по пляжному футболу, в первую очередь вспоминают победный чемпионат мира 2011 года и ту великолепную победу над Бразилией. Что из того турнира вспоминается прежде всего?
— На самом деле, выходили мы на финал абсолютно спокойно. У нас уже включался автопилот на всех турнирах, ничего не менялось, каждый день одно и то же. Завтракали, шли на "раскатку", а матчи за счет высокого рейтинга всегда играли вечером, когда было уже не слишком жарко. Я всегда знал и говорил, что мы вынесем бразильцев, если попадем на них в финале.

Ключевым моментом стала победа над Мексикой в четвертьфинале. Раньше мы никогда эту стадию пройти не могли, а тут еще пришлось играть после известий об авиакатастрофе хоккейного "Локомотива". Психологически всем было очень тяжело. Повезло, что мой гол засчитали, который я сам только с пятого раза разглядел, когда уже сидел на допинг-контроле. Дальше нам очень помог Сальвадор, который неожиданно обыграл Италию и попал на нас. Играй мы в полуфинале с хозяевами, судьи точно были бы не на нашей стороне.

На финал уже выходили с настроем, что сейчас затопчем бразильцев, может и подеремся, если надо будет. Игра в итоге сложилась легко, повели сразу 3:0. Потом судьи чуть-чуть насвистели, но мы даже и не заметили. Когда Ерёма забил свою бисиклету, то уже понеслось, мы как каток были. Я осознал, что мы — чемпионы, когда Дима Шишин сделал счет 12:5, а у моего кумира Бенджамина потекли слезы. Мне даже жалко его стало. Даже потом, когда Андре забил подряд три мяча, никто не волновался. У нас вся скамейка последние минуты прыгала и скакала.

— Когда вернулись в Москву, изменилось ли отношение к пляжному футболу, к вам лично как спортсменам?
— Три дня были космические, а потом всё забыли. На все каналы звали, газеты просили интервью, сходили в Comedy Club. Макаров и Шкарин только опять сразу пропали, а Леонов, Шайков и Горчинский катались по всей Москве. Когда мы в Домодедово после победы прилетели, то даже не поверили, что это именно нас такое количество народу встречает. Сергей Фурсенко приехал прямо к трапу самолета, а потом нас выводили через VIP-зал. Уже это поразило, никогда раньше мы в нем не бывали. А там — огромная толпа болельщиков, журналисты, вспышки фотокамер. Вот она, минута славы, подумали. Было очень приятно, тем более, мы к этому не привыкли. У меня после той победы сразу проявились все старые знакомые, про которых уже давно слышно не было. Зашел в "Одноклассники", Facebook и обалдел от количества поздравлений.

— В дальнейшем что-то похожее было?
— После Таити тоже встречали, но поскромнее. А когда привезли бронзу из Эшпиньо — никто не приехал встречать, даже ни одного фотографа. Но вспомню отдельно еще Европейские Игры в Баку, они стоят особняком. Мы поняли, что такое Олимпиада, так как размах там был шикарный. Большая российская делегация, разные виды спорта, классная организация. Закрытие особенно понравилось. К нам очень тепло и внимательно относились, экипировку от Bosco выдали. Жуков много куда приглашал. Финансово тоже не обидели, хотя мерседесы на Васильевском спуске никто естественно не вручал, квартиры не дарили, у нас же не олимпийский вид спорта. Запомнилось еще, что мы с девчонками из водного пола стали единственными, кто взял в Баку золото в командных видах спорта, причем наша победа была в последний день соревнований. Тот успех я, пожалуй, точно поставлю в пятерку лучших наших побед по эмоциям.

— Ты рассказывал, что за победу на Таити вам выплатили 750 тысяч рублей, минус налоги. Крупнее премиальные в твоей карьере были?
— Нет. Я всегда говорю, что за победы на двух чемпионатах мира нам в сумме заплатили миллион сто чистыми. Да, были еще четыре победы в Евролиге, три золота на Межконтинентальном кубке, победа в Баку. За Европейские игры нам по чуть-чуть отовсюду добавили, но опять же сумма не больше полумиллиона рублей. Грех жаловаться, для нас это всегда были хорошие деньги. Не то, что сейчас, футболисты некоторые получают по миллиону долларов. Если бы нам кто-то такие деньги дал — мы бы сразу закончили (смеется). Я квартир накупил бы и сдавал их потом всю жизнь. Вот так вот мы жили. Считайте, что на новую машину за два золота чемпионата мира мы заработали. Правда, не премиум класса. Были потом люди, которые говорили, что мы зажрались. Другие предлагали разогнать большую сборную, а их деньги отдать нам (смеется).

— За сборную ты последний раз выступал в 2016 году, на отборе к ЧМ. Это тот самый турнир, где сборная России проиграла лишь один матч Польше, но именно это поражение поставило крест на путевке. Что же тогда случилось?
— Это была просто недооценка. Мы забыли, чем опасен Сагановски, что он может феерить со своими бисиклетами, да и рассчитывали мы играть с Украиной. Мы не думали, что они проиграют Польше. Головой мы уже эту Польшу обыграли, а когда вышли на песок, перестроиться было поздно. Нам в свое время Николай Писарев говорил, что когда-нибудь такой момент настанет, где мы неудачно в игру войдем и потом уже не отыграемся. Вот в 2015 году это и случилось. Мы раз 50 по воротам ударили, у каждого минимум по моменту имелось. Промахнуться порой было тяжелее, чем мяч в ворота послать. А у поляков полетело, и всё, до свидания. Прощай, путевка на Багамы. Было крайне обидно наблюдать за происходящим на песке со стороны. Очень хотелось сыграть. Уверен, что смог бы помочь в том матче всё изменить.

— Больше в форме сборной мы тебя не увидели, хотя в том же 2017 году ты провел хороший сезон, взял с "Локомотивом" золото чемпионата России и был как минимум достоин вызова. Почему его не последовало?
— Я не задаюсь этим вопросом. Меня в начале сезона отправили проходить медкомиссию, а потом забыли. Я никогда не лез, не спрашивал лишнего, соблюдал субординацию, несмотря на свой возраст (смеется). Михаил Лихачёв мне не звонил, ничего не говорил. Год где-то я эмоционально потерпел и ничего, всё забывается.

— Ты говорил в различных интервью, что хотел сыграть свой последний матч за сборную на Багамах. Либо в Строгино, где начинал свою карьеру, при родных болельщиках. Какие сейчас мысли по этому поводу, учитывая, что об уходе из национальной команды ты не объявлял?
— Хотеть мы можем что угодно, но жизнь непредсказуема. Наверное, прощальный матч в сборной нужно заслужить. Но раз ни у кого его не было, значит либо мы не заслужили, либо никому это не надо. Вот и всё (смеется). Я до сих пор играю в пляжный футбол, меня всё устраивает. Захочу завтра уйти — скажу. А захочу вновь поиграть — спокойно выйду с детишками побегать, мне в кайф.

— Ты провел огромный этап карьеры в "Локомотиве". Давай вспомним самые лучшие моменты.
— Памятный момент был, когда мы с Бухой в 2010 выиграли Кубок России за "Крылья Советов". "Локомотив" тогда уже появился, но в розыгрыше не участвовал. Изначально я должен был остаться и начинать играть за железнодорожников в чемпионате Москвы. А Леонова, Шайкова, Макарова и Шкарина на Кубок подписала "Дельта". В последний момент к ним добавился Дима Шишин. Он выбирал между Самарой и Саратовом. Бухлицкий же уже договорился с "Крыльями". А я был бесхозный, но очень не хотел пропускать Кубок России, не мог себе представить, что останусь в Москве. В итоге Анатолий Дурсин и Сергей Храмов мне позвонили, пригласили, и я поехал.

"Дельта" умудрилась не выйти из группы, после чего ко мне подошел Леонов и сказал делать что угодно, но Кубок России выиграть (смеется). А то ведь могло бы получиться очень позорно: шесть человек, которые только что перешли в "Локо", поехали за другие клубы и вернулись ни с чем. Так что пришлось напрячься и побеждать.

Особенно тяжело было в матчах против "АйБиЭс", сначала в группе, потом в финале. За них тогда приличная банда играла: Краш, Романов, Шахмельян, Андре с Даниэлем. Вот с этого, можно сказать, начался "Локомотив", надо было отстаивать себя и свой новый клуб. Так что поездка в Самару получилось знаковой. Помимо футбола, приобрел новых знакомых. С Нериусом Барасой познакомился, до сих пор дружим. Дальше уже начались золотые годы "Локомотива".

Мы изначально в "Строгино" два сезона никому не проигрывали, а потом в "Локомотиве" три года подряд были первыми. Эти моменты не забудешь. Плюс победы на Мундиалито, Евровиннерсе. Ну и знакомство с такими людьми, как Алексей Смертин, Саша Филимонов.

— У меня всегда было ощущение, что ты в "Локомотиве" до конца и завершишь карьеру именно там. Но в 2018 году ты покинул команду. В чем не сошлись с железнодорожниками ваши дальнейшие пути?
— Всё случилось стремительно. Начало сезона, играем на Суперкубок в Строгино с "Кристаллом". Должны были в первом тайме решать все вопросы и обыгрывать их, а в итоге уступили 3:4. На следующий день мне позвонил Леонов и предупредил, что президент принял решение со мной расстаться. Еще через день уже сам Виталий Погодин связался со мной и всё подтвердил. Тут же у меня состоялся разговор с Игорем Билоусом по работе. Сказал ему, что меня уволили (смеется). Он не поверил, положил трубку и открыл сайт, где уже была статья. Потом перезвонил и пригласил в ЭЛМОНТ.

— Решение об уходе было принято еще до матча с "Кристаллом"?
— Не знаю, я не спрашивал. Есть президент, есть тренер, а мы игроки. Это клуб президента. Он деньги находит под футболистов. Делает ту команду, которую хочет. Разговор с Виталием Анатольевичем у меня был очень короткий, минуты на две где-то. Я бы никогда из "Локомотива" сам не ушел, ведь и планов было много... Жаль, что они не осуществились. Значит, пришло время, когда надо было попрощаться. В спорте всегда рано или поздно из команд уходят. И тренер уходит, если нет побед, и футболист.

— Хотя ты напоследок выиграл чемпионат России 2017 года.
— В том трофее всё-таки моей заслуги было немного. Мы с Егором Шайковым против "Кристалла" в Суперфинале не играли. Мы понимали, что победный состав не меняют. На месте тренера сделали бы точно так же. Это абсолютно нормально. Тем более, я постоянно общаюсь с Илюхой, он мой лучший друг. Я никогда не буду обижаться на его решения, потому что он мне их озвучивал прямо и открыто. За это я всегда буду ценить и уважать его. В дальнейшем время показало, что уход в ЭЛМОНТ был совсем не зря. Поверьте, бронза Кубка России по эмоциям превзошла многие призовые места в моей карьере.

— Перейдем к позитивным моментам, ведь все твои друзья и партнеры всегда говорят, что ты главный весельчак на играх, сборах и мероприятиях. Откуда такая энергия?
— Жить надо так, улыбаться людям. Но если у меня что-то случилось плохое в жизни, то ко мне лучше не подходить, это все тоже знают. Золотой середины у меня не бывает. Либо я веселюсь, либо грущу. Я, кстати, Ерёме хотел напомнить про те самые тапки, о которых он говорил недавно. Они между прочим от Карло Пазолини, стоили по тем временам прилично, не то что сейчас "Хавайянас" по 1000 рублей. Поэтому их и не сдувало, они деревянные и кожаные были. Так что пусть Ерёма молча завидует (смеется).

Ну вот так получилось, что на меня все эти легенды жизни сборной прикреплялись постепенно. Но так мы создавали коллектив, атмосферу в команде, собирались всегда у меня в номере после игр, обсуждали, смеялись. И не было опять же каких-то запретов, могли выпить пива немного. Есть свободный день — шли на дискотеку. Ходят легенды, что Горчинский принимал всех в оборот. Да я просто всех заставлял банально проставляться. Первая игра, дебютный гол, сухой матч — будь любезен. Сашка Филимонов, на которого я в детстве ходил на стадион, болея за "Спартак", в Равенне в 2011 году пять раз попал на проставу. Когда это число набралось, он подошел ко мне и сказал: "Гарусь, пойдем в магазин вместе сходим, я это всё не утащу один". В итоге очень прилично затарились.

После финала с Бразилией все ребята свои запасы естественно достали, праздновали победу до самого вылета. Сергей Анохин присоединился, тоже проставился, в баре оплатил полностью наш счет. Нам потом до Москвы этого захода хватило, даже с учетом пересадки во Франкфурте (смеется).

— Недавно все поклонники пляжного футбола увидели твой знаменитый танец, который ты подарил Кириллу Романову на его свадьбе. Сколько лет он уже существует?
— Как только его не называли. Лезгинка, танец быстрых ног, пьяный гопак. Я в свое время в 80-е, занимаясь уже футболом, параллельно записался в уличную секцию по танцам. Два месяца ходил, все эти популярные движения разучил. Преподаватели мне еще всегда советовали научиться слушать музыку, ритм. И когда у тебя ноги слушаются с руками, то повторить такие движения не сложно. Можно сказать, я несколько ускорил их и собирал таким образом толпу (смеется). Шкарин обычно был провокатором, гнал меня на танцпол.

— Антон Шкарин, поздравляя тебя, очень просил, чтобы ты вспомнил несколько историй. Ты готов их рассказать?
— Да этих историй с ним миллион. Он человек-заводила, который всё начнет и первым потом испаряется (смеется). Мы его всегда называли "косой". У него после кружки пива глаза уже в разные стороны. Мы вообще друг другу много прозвищ придумывали.

— Антон хотел, чтобы ты рассказал, как вы брали Барселону с Макаровым и Ипполитовым.
— Это история будет на третьем месте в моем листе. Самая знойная была еще во времена "Строгино". Выиграли мы в Анапе чемпионат России, а тогда существовала традиция проводить по окончании турнира вечеринки игроков. Все команды приходили в ресторан и гуляли, а по два человека от каждого коллектива участвовали в конкурсе "диких танцев". Мы с Антоном каждый раз занимали до этого вторые места. Я ему сказал, что пора сделать что-то неординарное, чтобы, наконец, первыми стать. И тут он придумал залезть в клетки для танцовщиц. Обычно наши ребята из Строгино, когда мы со Шкариным шли на танцпол, оставались за столом, уже привыкшие к нашим исполнениям. Но тут всё было по-другому. Только мы залезли в клетки, остались в одних джинсах — видим, стол наш опустел (смеется). Вся команда взяла телефоны и уже снимает нас. Танец-то у нас был мощный, Шкарин запрыгивал на сетку (смеется). Потом нас на обратном пути в самолете даже шантажировали немножко, грозились выложить в интернет, но мы заставили всё постирать (улыбается).

В Барселоне у нас были адские сборы с "Локомотивом". Андрей Мельников и Юра Крашенинников после одного из упражнений Леонова просто ненавидели. Наступил разгрузочный день, вечером мы всей командой поехали на "Камп Ноу". "Барса" играет с "Леванте". На стадион мы добирались по желанию: кто-то мог поехать сам и пораньше, кто-то вместе с командой позже. Обратно то же самое, главное — в определенное время быть в номере, так как на следующее утро тренировка.

Наша "группа риска" (Макаров, Шкарин, Ипполитов, Горчинский) отправилась вместе, приехала на такси в центр и пошла гулять. Зашли в пару баров, потом разделились и пошли по магазинам, условившись, что встречаемся затем на центральной площади города. Приходим с Даней, а Макарова со Шкариным нет. Они всегда опаздывали. И тут слышим русскую речь, Шкарин кричит: "Мы едем на Камп Ноу!" А в руках у них шесть бутылок колы и две бутылки шотландского виски (смеется). Мы взяли два такси и ехали параллельно, чокаясь на остановках прямо через окно. Прибыли к стадиону уже в очень веселом состоянии, но самое смешное случилось на трибунах.

Краш решил проставиться, причем непонятно, по какому поводу. Он пошел в бар и вернулся обратно с пивом, вся команда его просто боготворила. Но когда все узнали, что пиво оказалось безалкогольным, в него полетели уже совсем другие слова (смеется). Матч получился абсолютно скучнейшим, заканчивался достаточно рано, так что у нас было время еще и вечером немного отдохнуть.

Утром на тренировке потом было тяжеловато, учитывая жару в +30 градусов, но мы пахали. Даже фотография есть, как мы крутим педали на велотренажере. Так что выезд в Барселону действительно многим запомнился, а наша "группа риска" особенно отличилась (смеется).

— Еще одна история, которая засела в памяти Антона, — про японскую деревню. Что же там приключилось?
— Это вообще космос! Когда мы летели на Таити, у нас была пересадка в Японии. Мы уже стали к тому моменту опытными пассажирами. Знали прекрасно, что такое пересадка. Проводили порой шесть и более часов в аэропорту в ожидании нового вылета. Здесь же нам объявили, что второго рейса нам ждать сутки! Всего в самолете мы должны были провести в сумме 22 часа! В общем, прилетели мы в город Нарита, нас заселили в гостиницу. Перелет был тяжелый, надо как-то восстанавливаться, размяться. Чем славится Япония, все и так знают. Причем я суши никогда не любил, в отличии от Макарова, Шкарина, Ипполитова. Они настоящие гурманы (смеется).

Пошли мы искать место, где можно перекусить. Мне всегда говорили про Японию, что чем на вид хуже заведение, тем вкуснее там готовят суши. В итоге занесло нас в какую-то глушь. Японцы по традиции приветливо встретили, посадили за стол, налили чуть-чуть саке. Накормили, конечно, а так как на Таити у нас первая игра была как раз против Японии, то мы на прощание хозяину заведения на футболке написали, где, когда и во сколько матч, чтобы он его посмотрел. Сытые, довольные ушли в гостиницу. После победы летим обратно и снова через Японию, через этот городок. Нас заселяют в ту же самую гостиницу, устраивают в честь чемпионов мира феерический банкет в ресторане. Тут мне приходит идея вернуться к тому самому мужичку.

Мы взяли Кубок мира и поехали вновь в эту глушь. Когда нас на входе увидел хозяин, то от радости позвал всех своих родственников. Дочь, сын, бабушка с дедушкой — кого там только ни пригласили. Накрыли для нас стол, из-за которого мы потом еле выползали. Оказалось, что мужик смотрел все наши матчи и был настолько поражен повторным визитом, что отказался брать с нас деньги, дал в подарок огромную бутылку саке. Я ни разу в жизни столько суши не ел!

Возвращались мы оттуда в гостиницу потом тяжело, с Кубком мира в одной руке и с бутылкой от мужика в другой (смеется). Так что это пересадка в Нарите была сказочной, особенно с учетом того, что мы стали чемпионами. Когда ты что-то выигрываешь, то можешь себе уже позволить всё что угодно.

— Ты рассказывал, что твоим кумиром в пляжном футболе всегда был бразилец Бенджамин. В 43 года он играл против тебя на ЧМ-2011. Тебе сейчас 43. Есть еще желание сыграть за сборную России на следующем чемпионате мира?
— Нет, этого не случится. Я для себя уже решил точно. Да и понимаю, что даже если я выйду на какой-то космический уровень, то в сборную уже не позовут, а если и позовут, я сам откажусь. Всю мою карьеру люди смотрели в мой паспорт. Вот можно сказать, что досмотрелись. Хотя Крису Челиосу, Бьорндалену в паспорт не заглядывали. Но на клубном уровне я готов продолжать, держу себя в форме. Ноги бегут, физика осталась, поэтому пару лет поиграть еще смогу. Дальше может быть и предложения о тренерской работе поступят, которые я с удовольствием рассмотрю. Главное, чтобы в мире всего этого кошмара больше не было, вот чего я хочу. Поэтому всем пожелаю, прежде всего, здоровья.