Перед сезоном домашнего чемпионата мира один из самых заслуженных российских футболистов Юрий Крашенинников был в не самой простой ситуации. Пришлось столкнуться даже с недоверием среди коллег. Но вера в себя и железный характер позволили Юрию посрамить всех скептиков, надеть футболку сборной на главном турнире года и в третий раз ощутить тяжесть золотой медали чемпиона мира. В разговоре "по душам" Юрий рассказал о том, как справлялся с сложностями, поддержке семьи, главном матче на ЧМ и многом другом.
— Юрий, не секрет, что про многих наших футболистов говорят за спиной разные вещи. Как вы к этому относитесь, и как справлялись при подготовке к чемпионату мира?
— Тяжело подходили, да и клубные дела были сложные тоже. Но есть результат, есть площадка, на которой всё доказывается. Даётся результат, и то, что говорят за спиной, в закулисье — это абсолютно неинтересно. Я много читал инстаграм перед турниром, о составах, кого вызвали из наших игроков. Кто-то был недоволен, и, вместо того, чтобы пожелать удачи тем, кого позвали, что-то обсуждали. Тот такой-то, тот плохой. Советы какие-то. У нас есть тренерский штаб, в котором заслуженный тренер России, трёхкратный чемпион мира на данный момент. Так что его действия не обсуждаются и, как показывает жизнь, он всё делает правильно.
— Кто или что помогало вам в этот непростой момент справляться с критикой?
— В первую очередь — семья. Жена и мама. Моя мама хорошо общается с мамой Михаила Викторовича Лихачёва. Я очень много общался с женой и мамой по этому поводу, они в курсе всего, следят за пляжным футболом. Опять же, не хочу говорить о том, кто и что сказал. Я старался не обращать на это внимания. Мы шли к своей заветной цели, и могу пожелать тем, кто это все писал, когда-нибудь после финального свистка почувствовать те эмоции, ради которых мы тренируемся, работаем, умираем на поле в предсезонке. Это очень большой труд, а писать все это — легко.
— Удалось ли вам на протяжении всего турнира эти мысли отмести? Или они преследовали?
— Думал только об играх. Как буду действовать, что лучше делать на площадке, чтобы принести больше пользы. Так что обо всем неприятном забыли. Хотел бы я посмотреть на тех, кто это писал после. Почему-то они все пропали.
— Для вас это уже третье золото. Это были самые яркие эмоции, которые у вас были после финального свистка?
— Нет. Самые яркие — это рождение детишек. У нас был и первый чемпионат мира, супер-эмоциональный. Здесь уже мы очень сильно верили и очень сильно хотели. Когда финальный свисток прозвучал, то было меньше эмоций. Я говорю по себе. Я очень хотел и видел, что именно так и произойдёт. Но при своих болельщиках — это дорогого стоит. Турнир начинался для нас очень сложно.
— У вас в начале турнира было мало игрового времени. Что чувствовали в этот момент и что помогло не опустить руки и продолжать работать?
— К сожалению, на сборах у меня были проблемы с травмами. Да и не только у меня, у многих. И сезон тяжёлый, подготовка нелёгкая. Но большое спасибо нашему штабу, который подготовил, всё сделал правильно. Да, было сложно, но мы общались с Михаилом Викторовичем, с Ильей Юрьевичем Леоновым о том, когда мне стоит рисковать и выходить, когда — не стоит. С той же Японией я был готов в любую секунду выйти, если бы что-то пошло не так, но ребята справились.
— Для вас эти три мяча на ЧМ — самый важные в карьере?
— Да, важные голы. У меня всегда на мировых первенствах голевая статистика — 3-4 мяча. Так что свою рабочую планку я выполнил.
— Не можем не спросить про пенальти, который заставил схватиться за сердце всех. Как вы планировали бить? Задумывали ли такой удар, или просто так получилось?
— На самом деле, пенальти это такая история... Я всегда бил пенальти и очень часто — последним. Потом была пауза в пару лет, Михаил Викторович не стал ставить меня на серию. Для меня это было удивительно. Даже когда три человека исполняло, то я всегда входил в этот список. Но ничего страшного, тренировался эти два года как раз, чтобы подойти уверенно. С Парагваем был важный пенальти, потому что надо было выигрывать, пусть даже и одно очко. Это победа дома. Там я планировал в левый угол ударить, здесь решил в правый. Ну, так получилось.
— Последовательность бьющих как определяли?
— Я сразу сказал, что буду бить последним. И с Парагваем, и с Швейцарией. Я привык бить последним. Может меньше нервов у меня, думаю только об ударе. Когда я только пришел в сборную, это был 2009 год, Дубай. Матч был против Коста-Рики. Тогда ещё главным тренером был Николай Николаевич Писарев. Для меня это был всего второй турнир в составе национальной команды. Нам поставили пенальти за игру рукой, и тренер сказал "иди, бей". То есть, на тот момент он сказал это не Леонову, не Шкарину, не Макарову, не Егору Шайкову. А сказал это мне. Мы очень много били девятиметровые на сборах. Может он тогда что-то и увидел. С тех времен я всегда входил в число бьющих.
У меня были и моменты неудачные. В матче Суперфинала против Португалии нам нужна была для выхода в финал победа, пусть и по пенальти. В игре я забил два мяча, а в послематчевой серии попал в штангу, и мы благополучно не вышли.
— Матч против Швейцарии. С какими мыслями вы подходили к этой игре, учитывая все наши потери, усталость, родные трибуны?
— То, что у нас не было двух лидеров и Феди Земскова (смеётся). Без двух лидеров мы привыкли играть. В Парагвае без этих двух лидеров мы обыграли Бразилию. Это ещё раз показывает, что у нас есть команда, и все друг друга могут благополучно заменить. Так что даже наоборот. То воспоминание давало положительных эмоций перед матчем. Все понимали за что мы играем.
Конечно, Швейцария выглядела очень хорошо, были все заряжены. Первый гол тоже повлиял на ход матча, и тут же второй от Бориса Никонорова. Немножко швейцарский пыл угас. Очень забавно было потом смотреть повторы за 20 секунд до конца матча, когда Анжело Ширинци стоял и улыбался, потому что понимал, что швейцарцы доведут дело до победы. Но тем мы и хорошо, что можем, стиснув зубы, в концовке создать момент и забить. Тот же Дима Шишин не забил ни одного мяча за весь турнир, а тут сделал важнейший перехват и голевую передачу. Это дорогого стоит. Те, кто плохо смотрит за футболом, следит только за таблицей, статистикой, и видит, что у Димы ноль голов, а он делает пользу намного больше, чем многие забитые мячи.
— Наша сборная умеет играть в спокойный футбол? Не "корвалольный"?
— Наверное, сейчас — нет (улыбается). Потому что состав немного поменялся, есть молодые ребята, есть забивные игроки, которые очень хотят забивать, им надо в атаку. Нет такого спокойствия у нас. От четвёрок многое зависит. Если, например, на площадке одновременно я, Шкарин и Шишин, то мы можем успокоить игру. Да и уровень команд сейчас вырос. Ни с кем уже спокойно не поиграешь. Всегда сложно. Ну кроме Японии наверное, когда играли с ними за выход. Все, кто смотрел тот матч в один голос сказали, что японцы при 3:0 просто остановились, потому что они на тот момент уже вышли из группы, не дай бог потерять кого-то из лидеров.
— Тяжело вам находить общий язык с Михаилом Викторовичем, учитывая, что у вас есть свой взгляд на футбол и есть понимание о том, в какой футбол вы хотели бы играть?
— Могу сказать сказать так. У нас очень схожее понимание футбола по поводу схем и тактики. Мы уже очень долго вместе, и мне этот футбол симпатичен, поэтому у нас полное взаимопонимание.
— Хотели бы поработать с ним в клубе?
— Опять провокации? (улыбается). Это не мне решать. У нас есть президент, который принимает решения по таким вопросам.
— Как вы подбодрили Кирилла Романова после его удаления?
— Я могу сказать и до удаления. У Кирилла была очень тяжёлая операция, он очень много времени пропустил, тяжело восстанавливался. Он и в весе потерял, что для него критично. А насчёт удаления... Ну сказал, что ничего страшного, будем биться и за него. Главное было — выиграть тот матч.
— Перед матчем общались с Кириллом?
— Да мы всегда общаемся. Там и объяснять и говорить о чем-то было нечего. Потому что все все понимали. Надо было выходить и выигрывать. Обсудили какие-то стандарты, ауты, где как лучше сыграть. А так, Кирилл уже тоже не первый год в пляжном футболе, все сам знает.
— Очень актуальный вопрос для мужчин после 30 — набор веса. Вы как-то отдельно работаете над этой проблемой?
— В прошлом году с пандемией была очень тяжёлая ситуация, у нас не было ни тренировок, ни игр. Не скажу, что у меня лишний вес, потому что мой игровой — 89-90. Сейчас — где-то 92. После сборов я был абсолютно с таким же весом, с которым я был в Парагвае. Повлияло то, что я очень мало сыграл за клуб. Если бы выходил в каждом матче, то не было бы таких проблем. Сейчас последние матчи сезона, потом будет время на подготовку. Всё будет хорошо. Как сказал мне Николай Николаевич, когда я похудел на восемь килограмм в позапрошлом году, и мы проиграли какой-то матч, "ну ты что худеешь, кто так делает?". Так что я немножко даже побаиваюсь это делать. Кто-то мощный в защите должен быть? Не только же Шиша, правильно?
— Против таких футболистов как Егор Ремизов как играть фактурному защитнику?
— У Ремиза есть свои плюсы. Опять же, в сборной другой футбол абсолютно. Тем более с новыми правилами. Ещё это зависит от того же песка, от того как команда обороняется. Почему-то мы всю жизнь играем против Мартинсов, того же Сенегала. Там медленные игроки? Футбол же — это не только бег. Это ещё и для головы (улыбается). Оборона, тактика, схемы. Взаимопомощь — самое главное.
Против того же Родриго. Мы же постоянно Бразилию обыгрываем. Хоть и говорят "посмотрите, в каком порядке бразильцы". А потом приезжают русские ребята, и 10 лет уже на чемпионатах мира обыгрывают эту Бразилию. Какие вопросы могут быть? А вот если бы у бразильцев не было своего "Я", то я бы не знал как их вообще можно было обыграть.
— В чем уникальность Сенегала?
— Новые правила. Можно играть без тренера (смеётся). Они просто играют в футбол. А за счёт того, что они очень быстрые и выносливые, с ними очень тяжело соперничать.
— Что нужно Егору Ремизову, чтобы попасть в сборную?
— У нас есть тренерский штаб, но если говорить про мои мысли, то ему надо прибавить тактически. Ещё избавиться от ошибок сзади, играть более надёжно. Он же не Макаров. Это Макару можно почудить, потому что он потом все вернёт в атаке. Прибавить надо в мощи, потому что очень тяжёло на стандартах, с которых много забивают такие команды как Сенегал, Иран. Но конечно же Егор — это наша надежда, наша смена поколений.
Мое мнение — ему пока рановато. Если бы это был какой-нибудь этап Евролиги, то Михаил Викторович его бы взял. Это мое мнение. Да, мне с ним удобно играть, но это — сборная, где мы не играем с Родриго и Маурисиньо в четверке. Если он будет так же тренироваться и стараться, то скоро мы его увидим. Не вместо меня, надеюсь (смеется). Хотел бы ещё с ним поиграть не только в клубе, но и в сборной.
— Финал с Японией был самым трудным матчем на чемпионате мира?
— Я уже говорил, что я очень сильно хотел, и все всё понимали в сборной. Тем более мы уже обыграли японцев в группе. Все равно говорили. что будет абсолютно другая игра. Финал. Считаю, что сложилось всё хорошо. Наверное, всё же выделю Швейцарию. Полуфинальный матч был самым сложным. Финал был поспокойней.
Смотреть намного сложнее. Выйди на площадку, и все станет проще. Я сколько ни играл какие-то матчи, отрезки... Смотреть — это ужас. Играть намного проще. Юра Горчинский, когда у нас был финал на Таити, вообще уходил со стадиона, вообще не мог смотреть. Я тоже не буду смотреть, буду заниматься своими делами. Например матч Суперфинала Евролиги против Швейцарии я не смотрел абсолютно. Выключил при 2:0, потому что это было какое-то неуважение к турниру со стороны швейцарской сборной. Выйти и так беспомощно выглядеть. Зачем вообще приезжать на турнир? Чтобы получить 12? Я не понимаю такого.
— Есть ли что-то особенное, чем вам запомнился чемпионат мира? Какой-то "своей историей"?
— Во-первых, официальный бейджик чемпионата мира по пляжному футболу ФИФА мне дали с фотографией Крышанова. Это было до начала турнира. Очень замечательно, мы наверное похожи с ним (смеется). Везде путают фамилию. Недописывают буквы, но это я уже привык. А что запомнилось..
Это было у нас, это было в Москве, с нашими болельщиками. Еще запомнилось то, что когда мы играли на групповом этапе, мы с женой общались на тему её прилёта, но она могла прилететь только на полуфинал и финал, попасть в которые шансы были 50/50. Но я верил в это, купил ей билеты к полуфиналу. И когда мы обыграли Испанию в четвертьфинале всё сложилось, и она прилетела на главные матчи. Было страшновато, но хорошо, что близко, недалеко лететь (смеется). Верил и надеялся, что она не просто так прилетит. Но сказал ей "если что, то Бразилию просто посмотришь" (смеется).
— В Дубай она прилетит?
— Нет, мы не зарабатываем столько. У нас премиальных даже не хватало на перелёт на одного человека в то место, где мы играли. Допустим в Италию. Но я привык, и мне даже не обидно нисколько.
— Но вы верите, что когда-нибудь это положение дел изменится?
— Нет, не верю (улыбается). Если мы попадём в число олимпийских видов спорта, то тогда — да. Тогда и придут другие футболисты, и развитие будет другое, и деньги другие. Я вижу как есть. Но я надеюсь на лучшее. Был хороший шанс в Бразилии попасть, но увы.
— Чему вас научил чемпионат мира?
— На самом деле он был похож на те чемпионаты, которые мы выигрывали. Тот же чемпионат на Таити. Сложнейшие матчи, но мы до конца верили в себя. Много было турниров, которые мы вытаскивали. Если верить и, стиснув зубы через "не могу", когда ты уже вроде не можешь бежать, устал, продолжать бороться, то все получается. Много было таких моментов.
— Кто или что помогло вам воспитать такой железный характер, чтобы идти до конца, несмотря ни на что?
— Мои тренеры, с которыми я в детстве работал. Плюс, когда уже в пляжный футбол пришёл. Ребята, с которыми я начинал играть — Горчинский, Шайков и так далее. Они показывали пример как надо работать, что нужно делать.
— Что бы вы хотели сказать молодым ребятам?
— Занимайтесь большим футболом (смеётся). Ну что я могу сказать? У меня много было примеров, когда молодые футболисты...
У меня был пример Паши Дронова, который был на поле, когда я на него выходил. Когда я уходил — он оставался. И он весь день проводил там. Потом у него был "Зенит", он был с Бабуриным под Малафеевым. У него все двери были открыты. А потом начался тот самый возраст, 16-17 лет, когда уже немного другие интересы появляются. И вот я желаю, чтобы юные игроки думали о футболе в первую очередь и смотреть на примеры тех же Роналду, Месси, вот таких людей, которые достигают. И верить в мечту. Идти к ней.
— Василий Уткин не самым лучшим образом отреагировал на победу нашей команды Хотели бы ему сказать, что он не прав?
— Хотел бы сказать, что неважно какой это вид спорта. Это твои сограждане, русские. Почему бы просто не порадоваться победе? Просто порадоваться, а не писать какую-то ерунду. Если я услышу, что наши выиграли в каком-то виде спорта, который мне даже не знаком, то я просто порадуюсь. Я же не зайду к спортсмену на страницу и не буду писать, что "это у вас вообще не вид спорта". Почему у нас в России так происходит? Хотя можно просто порадоваться.